|
|
Размышления о... Вып. 9
|
| 12.02.2013, 10:49 |
|
Содержание
Катречко С.Л. Как возможна метафизика? (часть 2).
Борчиков С.А. Протеические основы метафизики.
Шашков И.И. Полнота метафизики.
Моисеев В.И. Метафизика Свето-Бытия.
Савинов В.А.Идеал как Первоначало в метафизике.
Соловьев Н.А. Недуальная метафизика.
Матюшкин И.В. Статус закона достаточного основания в этике и метаэтике.
От авторов
(вместо предисловия)
Совместная работа в рамках философского альманаха заставила нас по-новому посмотреть на парадоксальную природу метафизического сознания. Есть метафизика Гераклита, есть метафизика Аристотеля, есть метафизика Спинозы, есть метафизика Хайдеггера и т.д., а метафизика вообще – не фантом ли? С другой стороны, не фантом ли сказ «я метафизик!»?
В любом случае представленные на суд читателей метафизические теории отражают метафизическое бытие их авторов. И это их бытие в поле всеобщей метафизики есть по существу самобытно и уникально. Хотя понятно, что для квалификации современных метафизиков одного указания на имя недостаточно. Необходима их максимально категориальная оценка и самооценка.
В каких же категориях оцениваем метафизику и свое место в ней мы, авторы альманаха?
Сергей Катречко считает метафизическое трансцендентальное исследование сокровенным истоком философии, понимая под трансцендентальностью прослойку между двумя мирами – имманентным и трансцендентным (физическим или божественным). При этом трансцендентальная метафизическая способность обретает изначальную до-априорную укорененность в человеческом бытии вплоть до гипостазирования человека в homo metaphysicus.
Для Сергея Борчикова метафизика – особый философский гнозис, возникающий на перекрестии онтологического и гносеологического познания. Будучи имманентным, этот гнозис, естественно, затрагивает трансцендентальные, трансцендентные, софийные и прочие глубины. Среди них определяющее место занимают протеические механизмы, связанные со спецификой метафизической предметности – выступать в форме первоначал, детерминанирующих всё в мире, в том числе даже самые первые философские сущности: трансценденцию и Бога.
Игорь Шашков именует свою философию интегральной теорией. Отсюда его метафизика – интегральная, а ее центральная категория –полнота. Полнота полна всем, а посему интегральная метафизика парадоксальным образом синтезирует в себе элементы всех методологий и научных дисциплин, начиная от естественных и кончая собственно философскими.
Вячеслав Моисеев в своей небольшой статье предполагает бытие специфического языка философии – Lingua Philosophica. Об этом языке так или иначе знают все философы, но формализовать его логическими и терминологическими средствами пока не удается. Lingua Philosophica предполагает реальность некоего начала, подобного свету. Поэтому и метафизика всеединства, известная по другим работам автора, обретает в данной статье черты световой метафизики бытия.
Вадим Савинов определяет метафизику как экзистенциально-редукционистскую, поскольку выстраивает свое мыслебытие по типу экстатического движения навстречу чистому Идеалу. Идеал в таком случае выступает у него и в традиционной форме первоначала, и в нетрадиционной форме поэзии метафизического дискурса.
У Никиты Соловьева метафизика описывает процессы оформления недуального имманентного мира, в которых мир предстает в виде иерархической структуры. Наверху этой структуры располагается дух, а внизу – максимально оформленная материя. Анализируя квантово-механическую проблему измерений, автор приходит к выводу, что волновая функция является нижним уровнем сознания материального объекта.
Игорь Матюшкин рассматривает метафизику через призму этического в контексте закона достаточного основания как вечную борьбу и союз трансцендентного и имманентного. Двойственный характер закона достаточного основания позволяет, по мнению автора, совместить свободу воли вообще с детерминизмом трансцендентных объектов, а свободу воли человека – с императивами науки метаэтики и ограничениями, накладываемыми антропологией.
М.Н. Эпштейн, идеи которого присутствуют в некоторых статьях альманаха, рассматривая судьбу метафизики, предложил путь ее освобождения от фантома всеобщей метафизики – создание «альтернативного множества метафизик, между которыми исчезает привилегированное место метафизики»[1]. В этом смысле альманах вполне демонстрирует не только множество разных метафизик, но даже и элементы их синтеза, что позволяет все же говорить о метафизике (о науке и человеке) как о некоем едином и даже всеедином субъекте.
Л.П. Карсавин, анализируя феномен всеединого субъекта, писал в свое время: «Момент всеединства (всеединого субъекта, всеединой души) есть само всеединство, качествующее каким-либо из своих качествований, отличным от всех прочих»[2]. Если применить это к мыслителям-метафизикам, то получается, что каждый из них как момент и есть сама вся метафизика, качествующая в форме индивидуального уникального метафизического бытия.
Впрочем предлагаем читателям самим вынести суждение о качестве метафизических трудов-дум каждого из авторов альманаха.
[1] Философия возможного. СПб.: Алетейя, 2001. С.229.
[2] Философия истории. СПб.: АО Комплект, 1993. С.50.
|
|
Категория: Вып. 9 | Добавил: Сергей_Борчиков
|
| Просмотров: 448 | Загрузок: 0
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
|
